«Навстречу солнцу»: Последние дни на Камчатке

«Черниговское небо сменил на камчатское. И не сожалею...»

В каждом из регионов, которые придется посещать во время путешествий, я всегда пытаюсь найти выходцев из Черниговщины. И достаточно часто их нахожу.

Через две недели своего второго пребывания в Петропавловскн-Камчатском удалось найти двух людей, для которых Черниговская область – не просто точка на географической карте.

Сначала Валентин Пилипчук познакомил меня с Михаилом Петровичем Клименком – ветераном-авиатором, уроженцем Носовки. С 1963 года он живет на Камчатке и пока еще не собирается ее оставлять. Всю сознательную жизнь посвятил авиации, даже в 71 год продолжает летать на самодельном самолете.

Наше знакомство состоялось на горячих термальных источниках в Паратунке  (50 км от Петропавловска), где мы вволю накупались в бассейне с горячей водой, которая идет прямо из земных недр. Потом, уже дома у Михаила Петровича, он рассказал о своей жизни.

- Родился я в 1937 году в Носовке, там прошли детство и юность. С малых лет мечтал о небе, даже на уроки в школу ходил в летной шапке, за что получил от одноклассников прозвище Пилот. В начале 50-х годов поехал по комсомольской путевке работать на шахту в Ворошиловградскую область, где чуть не погиб. Случился обвал породы и пока до меня добрались спасители, успел поседеть. Одновременно с работой в забое занимался в авиаклубе. После смерти матери вернулся в Носовку, но ненадолго, потому что пришло время служить срочную в армии. Попал в авиацию и по завершении ШМАС (школа мастерства авиасостава) сам избрал местом последующей службы Камчатку. Отслужив срочную, остался здесь. Поднимался в камчатское небо и на самолетах и вертолетах, имею 4 тысячи часов налета.

Общаясь с Михаилом Петровичем, я понял самое главное: авиация – это его детская мечта, воплощенная в действительность, мечта, которой он посвятил всю жизнь и уже не представляет себя без неба, воздуха и полетов. Авиация помогает ему хранить душевную молодость и телесное здоровье, и он счастлив от того, что мечта стала делом жизни.

Михаил Петрович выглядит значительно младше своих лет (а ему уже пошел восьмой десяток!), каждый день делает зарядку, зимой бегает на лыжах. Пользуется большим уважением и авторитетом среди авиаторов Камчатки, невзирая на пенсионный возраст, продолжает работать в авиакомпании, а в свободное время поднимается в небо на самодельном самолете. Как, кстати, и его сын Николай, которому он также привил любовь к небу и авиации.

Михаил Петрович Клименко попросил помочь найти на Черниговщине его первую, еще школьную, любовь – Аллу Супрун (это ее девичья фамилия), с которой учился в одном классе в Носовке в 1950-х годах. Ориентировочно в 1955 году она переехала вместе с родителями в Городню, а впоследствии, после отъезда Михаила Петровича на Камчатку, связь с ней перервалась.

- Конечно, я понимаю, что у неё теперь может быть и другая фамилия, и семья. Но если удастся найти Аллу, то я пригласил бы ее к себе в гости, чтобы она увидела красоту Камчатки. Ведь лучшее, что я вспоминаю из своего носовского отрезка жизни – это школьные годы и общение с ней.

Таких людей, как Михаил Петрович Клименко, называют настоящими романтиками. Они романтики в молодости, в зрелых годах, остаются ими и в более почтенном возрасте. Слово «старость» их никоим образом не касается, сколько бы лет им не было. Потому что настоящие романтики никогда не стареют и годы не считают.

Путешественник Юрий Шумицкий

Для знакомства с известным камчатским журналистом Юрием Шумицким я имел две весомые причины: во-первых, он имеет черниговские „корни”, а во-вторых, сам является таким же рьяным путешественником. Наша первая встреча состоялась на краевом радио.

Узнав, что в Петропавловске находится путешественник из Украины, Юрий Шумицкий проявил ко мне профессиональный интерес и потому сразу же включил диктофон. Поэтому вышло так, что сначала я рассказал коллеге о себе. А когда интервью завершилось, наступила моя очередь расспрашивать. И то, о чем узнал от собеседника, было чрезвычайно интересным.

Дед Юрия Шумицкого Иван Митрофанович был родом из Чернигова. В 1905 году, еще в канун столыпинской реформы, вместе со своими земляками он отправился на Дальний Восток. Это сегодня расстояние между Украиной и Владивостоком можно преодолеть поездом за неделю, а тогда этот дальний и опасный путь растянулся на целых три года. Чтобы накормить себя и свои семьи, черниговцы нанимались весной сеять зерно, а под осень собирали урожай, получали свою долю и на телегах, запряженных волами, двигались дальше.

Добравшись наконец до Приморья, наши земляки поселились на берегу реки Шмитовки вблизи Амурского залива, близ Владивостока. Там дед Юрия Шумицкого пел в оперном театре, работал машинистом на железной дороге, выращивал яблоки, вишни и виноград.

В студенческие годы Юрий Шумицкий учился на факультете журналистики Дальневосточного университета, а в 1979-1980 годах осуществил, без преувеличения, наиболее интересное дело своей жизни – прошёл пешком от Владивостока до Калининграда (а это 12 тысяч километров!). Это путешествие он посвятил Московской Олимпиаде 1980 года, а за его путешествием следили немало средств массовой информации всего Советского Союза.

– Это путешествие я осуществил в возрасте 37 лет. А пошел для того, чтобы „отключиться” от той советской действительности, которая мне на то время уже просто надоела. Я никогда не нравился власти, потому что думал, говорил и писал вопреки официальной партийной «линии», за что КГБ постоянно держало меня «на крючке». Это сегодня для осуществления подобного путешествия из одного конца огромной страны в другой достаточно лишь желание. А тогда, в 1979 году, пришлось проходить несколько идиотских процедур. Например, я должен был найти человека, который бы возложил на себя ответственность за меня. Того, что я посвящал путешествие Олимпиаде, оказалось мало. Меня заставили посвятить его еще и. . . 40-летию комсомола Приморья. Но и после этого комитет госбезопасности не хотел отпускать меня одного. Пришлось искать товарища-попутчика. Правда, его энтузиазма хватило лишь на 650 километров, потому что после города Вяземского в Хабаровском крае он сошел с дистанции. Двигался исключительно пешком, преодолевая по 30-40 километров в день с 30-килограммовым рюкзаком за плечами.

Невзирая на значительную разницу в возрасте (на момент нашего знакомства мне было 36 лет, а Юрию Михайловичу – 65), мы имели общие взгляды на немало жизненных вопросов и потому, конечно, сразу подружились. Через несколько дней я получил приглашение от Юрия Шумицкого на небольшой дружественный пикник, который состоялся в лесу на северо-восточной околице Петропавловска.

Среди других его участников был и 71-летний журналист Михаил Яковлевич Жилин. Узнав, что я приехал из Чернигова, он сразу вспомнил, что в Киевском институте журналистики учился вместе с Валентиной Хоменко из Чернигова, и попросил передать ей привет. Уже вернувшись домой, я выяснил, что Хоменко – это девичья фамилия известной черниговской журналистки Валентины Будко, и передал ей привет из далекой Камчатки.

2 ноября, в канун отлета из Камчатки на материк, на краевом радио в авторской программе Юрия Шумицкого „Диалог” прозвучало его интервью со мной. Оно длилось 40 минут и, считаю, было одним из лучших интервью за все время моих путешествий. В первую очередь потому, что между собой общались не просто два журналиста, но и два путешественника-однодумца. Когда мы прощались, Юрий Михайлович выразил большое желание приехать когда-то в Чернигов.

- Возможно, удастся разыскать кого-то из дальних родственников. Да и просто хочется посетить родной город своего деда. Ведь оттуда начался мой родовой „корень”. . .

Потомок Тараса Шевченко на Камчатке

Как известно, у Т.Г.Шевченко детей не было. Но был младший брат Иосиф, который продолжил род. И в Елизово (город за 30 км от Петропавловска-Камчатского) живет его праправнук – Андрей Лысенко. Родился он в 1974 году в г.Дунаевке Хмельницкой области. Отец Андрея – Виталий Трохимович Лысенко – был военным, служил в ракетных войсках. До 1989 г. жилы в Киеве, потом отца перевели в Хабаровск, а через три года – в Елизово, где Виталий Трохимович был назначен военным комиссаром Елизовского района. Андрей Лысенко – майор милиции, командир роты ДПС. Живет в Елизовом вместе с женой Людмилой, дочкой Яной (2004 года рождения) и таксой Алисой.

С Андреем Лисенком меня познакомил Валентин Макарович Пилипчук. Вместе с ним мы и поехали в гости к Лысенкам. Из интервью с Андреем:

– Я с детства знал, что являюсь потомком рода Тараса Шевченко. Когда учился в Киеве в школе № 168, учителя не верили, что я – потомок Шевченко. Поверили лишь после того, когда принес в школу удостоверение деда Трохима о том, что он – внук Т.Шевченко. К сожалению, на могиле Кобзаря в Каневе до сих пор не удалось побывать. Мой дед Трохим собирал литературу о Тарасе Шевченко, потом его библиотека перешла в наследство моему отцу Виталию Трохимовичу. Отец сам писал стихотворения, по большей части юмористические. В Украину возвращаться не буду. Из детских воспоминаний больше всего вспоминается Киев и Байковое кладбище, где похоронены много родственников: дед Трохим, бабушка, брат отца.

Родословная Андрея ыисенко: Тарас Шевченко – его родной брат Иосиф – дочь Иосифа Мария (после замужества – Лысенко) – сын Марии Трохим – сын Трохима Виталий – сын Виталия Андрей – дочка Андрея Яна (фактически прапраправнучка Тараса Шевченко). Поэтому кобзарский род продолжается даже здесь, на Камчатке.

Медведица Маша

Так случилось, что дважды пройдя Якутию и Колыму (в 2006 и 2008 годах) и один раз – Камчатку, я не увидел в живой природе ни одного медведя, хотя эти регионы есть „самыми медвежьими” в России. Узнав об этом, Андрей Лысенко решил помочь.

– Ты увидишь медведя. Правда, не в дикой природе, но и не в зоопарке. На одном из егерских участков за 15 км от Елизово живет 3-летняя медведица Маша. Ее нашел егерь, когда браконьеры убили мать-медведицу, выкормил из соски и она теперь живет у него. Корм берет из рук, но ее держат на цепи – зверь все же. . .

Мы поехали с Андреем на егерский участок. Маша на то время уже залегла в берлогу, но благодаря вареным креветкам удалось выманить ее на поверхность. Полакомившись креветками и попозировав перед фотоаппаратом, Маша вернулась в берлогу. Теперь уже, по-видимому, до весны. Так я наконец увидел камчатского медведя.

Выбор транспорта и маршрута

Между тем на Камчатке вот-вот должна была начаться настоящая зима и мне нужно было возвращаться „на материк”.

Переговоры моего друга-фотографа Володи Бондаренко со своим бвышим коллегой-моряком о том, чтобы я смог добраться до Владивостока по морю на одном из грузовых судов, позитивного результата не принесли. В связи с официальным запрещением брать на борт пассажиров, два из трех капитанов нам отказали. Третий согласился, но пожелал за такую услугу 8000 рублей.

Билет на самолет в Хабаровск стоил около 10000 рублей, во Владивосток – 13000. Но самолетом я долечу за несколько часов, по морю же даже при благоприятной погоде можно двигаться во Владивосток 4-5 дней. Поэтому, взвесив все „за и против”, решил лететь в Хабаровск, а оттуда за два дня можно автостопом достичь „столицы” Приморского края.

В предпоследний день пребывания в Петропавловске-Камчатском вместе с Валентином Пилипчуком осуществили прощальную прогулку по городу. Для него она также была последней, ведь через несколько недель Макарович должен был навсегда покинуть этот край света. Побывали на полуострове Завойко (на этом полуострове, названном в честь адмирала-украинца, находится одноименный микрорайон Петропавловска, в котором проживают по большей части военные), поднялись на Мишенную и Никольскую сопки.

Погода в этот день была теплой и солнечной, но с южного запада на Камчатку уже надвигался мощный циклон, который, правда, ожидался через несколько часов после того, как я должен был вылететь в Хабаровск. В тот же вечер составил личный план-график возвращения домой. Согласно нему на обратном пути должен был посетить Владивосток, Хабаровск, Южный Байкал, Кизил, Абакан, Красноярск, Омск и Курган.

Еще готовясь к путешествию и разрабатывая маршрут, я вообще не планировал посещения Тивы (Кизил) и Хакасии (Абакан). Но на Камчатке, взглянув на карту, понял, что побывав там, оставлю для себя лишь одно „белое пятно” в азиатской части России – Чукотку. Поэтому и решил завернуть в непознанные до сих пор Тиву и Хакасию. А вернуться в Чернигов рассчитывал ориентировочно 7 декабря.

Камчатские занятные штучки

И напоследок расскажу о нескольких камчатских занятных „штучках”.

Как известно, на Камчатке нет ползающих и земноводных животных. Точнее, не было до совсем недавнего времени. Неизвестно, каким образом на полуостров попали икринки лягушек и как они очутились в теплом водоеме Петропавловской ТЭЦ. Но из икринок вылупились сотни этих земноводных и успешно расплодились в незамерзающем водоеме. На сегодня это место – единственное на Камчатке, где можно увидеть (конечно, летом) зеленых лягушек и услышать их громкое квакание.

Петропавловск-Камчатский находится в достаточно активной сейсмической зоне, землетрясения и извержения вулканов здесь – привычная вещь. В городе построен лишь один „небоскреб” высотой в 16 этажей (по экспериментальной технологии). Во многих же домах и других сооружениях Петропавловска можно увидеть сине-красные таблички с надписью – „При землетрясении наиболее опасное место”. То есть, если вдруг сильно трусонет, желательно стать именно туда (под балки, дверные и оконные отверстия и другие, относительно спасительные места).

И хотя разрушительных землетрясений за без малого 270 лет своего существования город не знал, но они могут быть. Чтобы вовремя предупредить население об их приближении, в Петропавловске действует Институт вулканологии и сейсмологии.

Местное „Камчатское” пиво выпускается в оригинальной таре – пластиковых бутылках емкостью 0,6 литра. На вкус же оно напоминает бывшее „Нежинское”. Интересно, что в одном из пивных киосков Петропавловска я увидел. . . „Черниговское”, и стоило оно почти вдвое дешевле местного.

Прощай, Камчатка!

3 ноября, 128-й день путешествия. Утром, еще до восхода солнца, Валентин Пилипчук провел меня в Елизово, в аэропорт. 51 день пребывания в Камчатском крае (из них 23 дня в Петропавловске-Камчатском и 14 дней – на Командорских островах) остались в истории и в моих дневниковых записях.

Увижу ли еще когда-то эту очень красивую землю? Не знаю. Но память о Камчатке останется навсегда. Приятная память об Авачинском вулкане и Быстринском природном парке, о Нижне-Камчатском остроге и Командорах, о гостеприимных и благодушных камчадалах и о камчатских украинцах.

И потому, когда шасси самолета „Ту-154” оторвались от взлетной полосы и в иллюминаторе в последний раз увидел Камчатку, исчезающую в густой белой пелене наступающего циклона, вспомнились слова поэта Валерия Сергеева:

Самолет покружит над Камчаткой

И уйдет на запад сквозь туман.  

Навсегда останется загадкой 

В небеса нацеленный вулкан...