«ДЕНЬ ГНЕВА». История Первомая

"1 мая" на площадь вступил отряд полиции потребовавший очистить её. Выступавший в это время анархист Филден успел лишь крикнуть, «Это мирный митинг…». И тут переодетый штатским полицейский агент Шнаубельте бросил бомбу. Тут же был открыт огонь, полицейские преследовали людей...

11 ноября 1887 года Парсонс, Шпис, Энгель и Фишер с пением "Марсельезы" взошли на эшафот и были повешены. Но уже в 1893 году всех амнистировали за недоказанностью их вины.

«Свободным называешь ты себя? Твою господствующую мысль хочу я слышать, а не то, что ты сбросил ярмо с себя.
Из тех ли ты, что имеют право сбросить ярмо с себя? Таких не мало, которые потеряли свою последнюю ценность, когда освободились от рабства.
Свободный от чего? Какое мне до этого дело!!!
Но твой ясный взор должен поведать мне: свободный для чего?»

Ф.Ницше

Всего сто с небольшим лет назад Америка представляла собой страну совсем не "американской мечты".

В 1880 году средняя стоимость жизни составляла 720$ в год, а годовая средняя зарплата трудящихся в промышленности была около 300$ в год.

При этом средний рабочий день составлял 12-14 часов, а не редко и все 15. Каждый шестой ребенок работал в промышленности получая половину зарплаты взрослого за одинаковую работу. Что такое охрана труда -- никто не знал. Все эти данные взяты из заключения Бюро трудовой статистики представленного Конгрессу США. В конце этого заключения делается вывод: "Люди должны умирать для того, чтобы процветала индустрия ".

Трудящиеся уже пытались организованно бороться за свои права. Основное влияние имели анархисты, объединенные в Международное товарищество трудящихся, чьими лидерами стали Альберт Парсонс и Август Шпис, прежде активные функционеры профсоюзов. Активная позиция анархистов за один лишь только 1883 год привела из Социалистической рабочей партии в Международное товарищество трудящихся, более 2000 человек.

Однако, мирные шествия, подача петиций вызывали реакцию раздражения и ненависти у власть имущих, более того, по свидетельству американского историка Ф. Фонера: "Для отрядов конной полиции или для пеших полицейских, когда они шли сомкнутым строем, стало излюбленным занятием разгонять при помощи дубинок любое скопление трудящихся". Дубинка была "беспристрастным" орудием: она одинаково избивала мужчин, женщин, детей и глазеющих лавочников".

В ответ, среди протестующих трудящихся начинают возникать вооруженные группы для охраны своих мероприятий от нападения полиции и войск. Первая такая группа была создана чикагскими анархистами в 1885 году.

Анархия - наивысшая степень солидарности и самоорганизации свободных личностей в борьбе с деспотией и насилием всех форм, за свободу и достоинство человека.

В 1884 году Федерация профсоюзов приняла резолюцию: с 1 мая 1886 работать не более 8 часов; установить эту продолжительность рабочего дня явочным порядком и добиваться ее призвания всеобщей забастовкой.

Чикагские анархисты сначала отрицательно отнеслись к лозунгу 8-часового рабочего дня. Лидер чикагских анархистов, Альберт Парсонс, писал: "Согласиться с тем , что капиталисты имеют право на 8 часов нашего труда - это факт признающий справедливость наемного труда ... 8 часов могут оказаться подачкой , которую капиталисты бросят рабочим , чтобы удовлетворить их и заставить отказаться от борьбы за свержение наемного рабства". Однако, поняв, как глубоко этот вопрос волнует рабочих, и, не желая оставаться в стороне от массового исторически прогрессивного движения , анархисты присоединились к нему. Они сразу перевели движение в область практических дел, движение тут же было поставлено на путь "прямого действия" и в результате наиболее массовое, активное и успешное выступление рабочих состоялось 1 мая 1886-го года именно в Чикаго.

1 мая в США бастовали 350 тысяч человек (11562 предприятия). Движение развилось повсеместно, в Чикаго, Нью-Йорке, Милуоки, Цинциннати, Бостоне, Питтсбурге, Сент-Луисе.

Анархистов часто обвиняют в поголовном атеизме, однако рабочие анархисты в те дни распевали "восьмичасовую песню":

Первого мая полностью остановилось все железнодорожное движение через город, закрылись складские , станционные и ремонтные помещения , остановились промышленные предприятия: машиностроительные , железоделательные, деревообрабатывающие, мебельные , скотобойные и мясоконсервные , приостановились погрузочные работы.

В газете «Мэйл» появилось требование расправиться с Парсонсом и Шписом – «главными организаторами беспорядков». Властям нужен был только повод для расправы над анархистами которого ждать долго не пришлось.

На одном из заводов Чикаго объявили локаут, 1,5 тысяч человек были уволены. Эти события собственно и послужили поводом для последующих трагических событий, в память о которых отмечается день первого мая трудящимися всего мира.

События приняли драматический оборот третьего и четвертого мая и вошли в историю, под названием "Бунт на сенном рынке".

Рабочие объявили забастовку, третьего мая на завод прибыли штрейкбрехеры. Рабочие встретили их митингом на проходной. Но полиция разогнала его, используя оружие. Четыре человека были убиты, несколько десятков ранено. В тот же вечер появились листовки с призывом собраться на митинг протеста против террора полиции. К середине следующего дня мэр города дал разрешение на его проведение, и вечером четвертого мая на Хэймаркет-сквер собрались три тысячи человек, в том числе женщины и дети. Выступавшие требовали проявить твердость и организованность в борьбе за свои права. Около 10 часов пошел проливной дождь, люди начали расходиться, ушел и присутствовавший на митинге мэр . По пути он зашел в полицейский участок, сообщил что «митинг кончился без всяких инцидентов». Но сразу после его ухода на площадь вступил отряд полиции потребовавший очистить её. Выступавший в это время анархист Филден успел лишь крикнуть, «Это мирный митинг…». И тут переодетый штатским полицейский агент Шнаубельте бросил бомбу.

Тут же был открыт огонь, полицейские преследовали людей , избивая и расстреливая мужчин , женщин и детей. В той бойне погибло несколько десятков человек ранено более 200.

На следующий день полиция громила рабочие клубы, типографии, безо всяких ордеров вламывалась в квартиры, арестовывала "подозрительных". Сотни человек были схвачены и подверглись пыткам, их заставляли лжесвидетельствовать. Обвинение было предъявлено восьмерым:

Все они были анархистами и благодаря им Чикаго стал главным центром движения трудящихся в США. Кроме Филдена никого из них не было на митинге в момент взрыва, поэтому обвинили их не в организации взрыва, а в подстрекательстве: обвинение основывалось на том, что неизвестный террорист действовал под впечатлением их речей. Парсонсу удалось скрыться в "подполье", но к началу суда он сдался, желая разделить судьбу своих товарищей.

Присяжным была дана инструкция: приравнивать к убийству всю агитацию трудящихся за объединение для защиты своих прав. Но и её не требовалось: присяжные все как один были хозяевами предприятий и ещё до начала процесса говорили о своей убежденности в виновности обвиняемых и о том, что они вынесут соответствующее решение.

Суд шел около месяца, никаких доказательств их виновности представлено не было, однако в заключительном слове прокурор сказал "Здесь решается вопрос о законности и Анархии. Коллегия присяжных отобрала этих людей из числа других и предала их суду потому, что они были вожаками. Они виновны не в большей мере, чем те тысячи, которых они вывели на улицы. Господа присяжные заседатели, осудите этих людей и пусть это послужит примером для других."

Приговор гласил: семерым смертная казнь, одному 15 лет лишения свободы. Филдену и Швабу заменили смертную казнь на пожизненное заключение, Линг покончил с собой взорвав во рту тайно ему переданное взрывное устройство , замаскированное под сигару.

11 ноября 1887 года Парсонс, Шпис, Энгель и Фишер с пением "Марсельезы" взошли на эшафот и были повешены. Но уже в 1893 году всех амнистировали за недоказанностью их вины.

В декабре 1888 года Сент-Луиский съезд Американской Федерации Труда решил назначить 1 мая 1890 года "Днем Гнева" и общенациональным выступлением за права трудящихся. Чуть позже конгресс Второго Интернационала постановил праздновать 1 мая, как День международной солидарности трудящихся.

Погибшим за свои права анархистам был воздвигнут на их могиле монумент названный "Мученики Сенной Площади". На монументе высечено: "День прибудет, когда наше молчание будет более мощным, чем голоса, которые вы душите сегодня".

Так чего же хотели погибшие в те трагические дни анархисты? Формально они требовали 8-часовой рабочий день, но они хотели большего: "государство, как форма организации общества, являющаяся узаконенным грабежом и убийством погибнет и уступит место свободному обществу, добровольному объединению всемирного братства"- говорил Альберт Шпис.

Государством называется самое холодное из всех холодных чудовищ. Холодно лжет оно ; и эта ложь ползет из уст его: "Я государство и есть народ". Это -- ложь! Каждый народ говорит на своем языке о добре и зле, и этого языка не понимает сосед. Но государство лжет на всех языках о добре и зле, и что оно говорит оно лжет, и что есть у него, оно украло.

Все в нем поддельно: краденными зубами кусает оно, зубастое. Поддельна даже утроба его. Рождается слишком много людей, для лишних изобретено государство. Называются лишние люди - госслужащие. "Не пашут, не сеют...". Смотрите как оно привлекает к себе, это многое множество лишних людей.

"На земле нет ничего больше меня. Я упорядочивающий перст. "Так рычит чудовище. И не только длинноухие и близорукие опускаются на колени...

Государство -- это где все пьют яд, хорошие и дурные; государство -- это где все теряют себя, хорошие и дурные; государство -- это где медленное самоубийство всех, называется – «ЖИЗНЬ?».

Они крадут произведения изобретателей и сокровища мудрецов: культурой называют

Они свою кражу - и все обращается у них в "болезнь" и беду!

Они проглатывают друг друга и никогда не могут переварить себя.

Посмотрите, как лезут они, эти проворные обезьяны! Они лезут друг на друга, и потому срываются в грязь и пропасть. Все они хотят достичь трона.

Безумие их в том - будто счастье восседало бы на троне! Часто грязь восседает на троне - а часто и трон на грязи.

Все они безумцы, карабкающиеся обезьяны, находящиеся в бреду.

Свободных много еще мест для одиноких и для тех, кто одиночествует вдвоем. Где веет благоухание тихих морей. Ещё свободной стоит для великих душ и теперь ещё земля. Кто обладает малым, тот будет тем меньше обладаем. Где кончается государство - начинается Человек, не являющийся лишним.

«Речь не идет о полной свободе
Абсолютного нет в земной природе
Нас уже трахают, а мы философы
За книгами прячем свою совесть.

Где то в углу бы нам отсидеться,
А сердце? Зачем нам сердце…

Сиди дома, если страшно
Только потом и не спрашивай
Почему так и за что нам
-- я был трусом и сидел дома.»

Михаил Борзыкин