Анна Герасимова: «Вважаю, потрібно багато спробувати, потім від всього майже відмовитися»

Її називають легендою російського андгеграунду. Її пісні слухають «продвинуті» шанувальники рок-н-ролу в Росії, Україні, Прибалтиці і Білорусії. Маю на увазі Анну Герасимову, солістку російської групи «Умка и броневик».

Вчора цей гурт виступав у пабі "The Varenik’s", де зібрав величезну слухацьку аудиторію. І не випадково: Анна не тільки цікава співачка, а й харизматична особистість.

Вона належить до того типу людей, які до кінця лишаються вірними собі і не дають а ні системі, а ні авторитетам, а ні часу «промивати собі мозок».

Анна вивчала литовську мову і досліджувала російський авангард в аспірантурі. Також була вуличною співачкою і об’їздила автостопом пів світу.

Вчора перед концертом Анна Герасимова поспілкувалася з журналістами Юрієм Тосенко, Анною Прейс і зі мною. Вона просила не редагувати інтерв’ю, щоб нічого не втратити і не перекрутити, тому подаю повністю, мовою оригіналу.

«Эстрада, деньги, пиар»: «Мы пытаемся делать вид, что этой модели нет»

- Вы играете две программы – одну акустическую, одну электрическую. Между ними разница большая?

- Большая.

- А в чем она?

- Даже между каждой акустической и другой акустической и каждой электрической и другой электрической большая разница. Потому что у нас очень много песен, и они всегда звучат по-разному, у нас очень разное настроение, и публика всегда разная. То есть это не то, что мы всегда выходим и подбираем какую-то программу, программа всегда разная.

- То есть, программа подбирается…

- По ходу, что мне в голову придет, то мы и стараемся играть.

- Да, уже десять лет. То есть как бы было десять лет, когда-то я не играла совсем, то играла с кем попало, а потом десять лет со стабильным составом.

- Ну у вас так без общей шумихи – в прессе, пиара какого-нибудь, проходит много концертов?

- Российские СМИ очень любят денежку, а мы не можем им предложить никакой денежки. Дело в том, что сей час есть такая хорошая вещь, как Интернет, например. И вообще, нас знают очень давно.

В общем, что происходит обычно? Группы, которые когда-то знали, когда не было этих попыток как-то "прокосить" под западную модель шоу-бизнеса, то есть артисты, которых знают с тех пор, как был какой-то подъем, перестройка, они как правило уже ни чего не хотят. Они уже утомились, им скучно, грустно, они старые, они хотят куда-нибудь на диван и вообще. И они занимаются чем-то другим.

А артисты, которые «вылазят» сейчас, работают по этой новой модели шоу-бизнеса: раскрутка, пиар, деньги вложить туда, что-то вложить еще куда-то, и может быть, тебе повезет. А что повезет? Ну вот это два года какой-то интенсивной работы на какого-то дядю, а потом до свидания, ты вышел из тиража.

А мы пытаемся сейчас делать вид, что этой модели нет. То есть вот я сижу тут вся во вспышках, как какой-нибудь Мик Джаггер вообще в городе Чернигове. Я вообще не предполагала даже, что в каком-то городе Чернигове может кто-то меня слушать. И я не думала, что у меня здесь будет публика. А оказывается, такой интерес: сначала тебя кормят, потом пресс-конференция, и просят спеть песню двадцатилетней давности. Я считаю, что это успех.

- Вы переводили Керуака. У вас есть что-то общее с его героями?

- Дело в том, что Керуак насадил во всем мире, даже в такие дальние губернии как наша, вот эту манеру ездить автостопом, и мы все в этом смысле его детишки. И когда я прочитала эти книги – гораздо позже, чем я начала ездить, то я конечно ощутила какое-то духовное родство, и вообще, что это почти я.

- Его герои бросают прагматичную, размеренную жизнь, в которой есть работа – восемь часов в сутки, и едут путешествовать в поиске свободы…

- Можно и так сказать в упрощенном виде. Ну это любые герои так делают. Это такой лейтмотив второй половины ХХ века: ты все бросил и помчался. Сейчас вот лейтмотив другой: ты взялся за голову, сказал: «Ой, где же мои деньги», и побежал работать. Ну это временное явление.

- Тут же возникает вопрос даун-шифтинга. Как вы к этому относитесь? Не кажется ли вам, что ваша жизнь – это и есть в какой-то мере даун-шифтинг?

- Моя жизнь – да, в какой то момент я сознательно устроила даун-шифтинг, причем не один раз, а наверное два или три. И я очень тому рада. Потому что по одной лесенке можно забраться только до последней ступеньки этой лесенки, и там ты будешь сидеть на этой ступеньке, уперевшись башкой в потолок. Ну допустим, осталась бы я переводчицей с литовского языка. Или филологом, исследователем обэриутов. И что? Вот сейчас бы я вместо того, чтобы сейчас сидеть исследовать, читала бы статью очередную. В лучшем случае я была бы на какой-нибудь конференции в Италии. Но я и так могу поехать в Италию. А так я целая Умка – это же так отлично.

«Государственная машина для промывки мозгов стала работать намного лучше»

- Какое у вас отношение с религией и религиями?

- Да никаких отношений особенных. Иногда молюсь, когда страшно.

- А часто бывает страшно?

- Я стараюсь, чтоб ни когда не бывало. Нет, я молюсь чаще, чем мне страшно. Это я так, пошутила. Но в общем я не афиширую этих религиозных и конфессиональных мнений. Потому что я не знаю, как здесь, а в России в последнее время религия становится как раньше. Она начинает принадлежать какой-то государственной системе, а я выросла в осознании того, что ни чего из того, что насаждается с верху, не может быть хорошим.

- Вы думаете, в нашем обществе возможно избегать всего, что насаждают сверху? Ведь есть реклама, СМИ?

- У меня нет телевизора. Я с грустью, с горечью замечаю, что даже в девяностые годы мне лучше удавалось избежать какой-то официальной пропаганды и всяческих вторжений в мою жизнь со стороны вот этой машины, работающей с нашими мозгами.

У меня как-то естественно это получалось. Сейчас для того, чтобы это было так, мне приходится прилагать некоторые усилия. Я считаю, что государственная машина для промывки мозгов стала работать намного лучше. Я могу ее поздравить с этим.

То есть даже в мои мозги, защищенные со всех сторон, стали проникать некоторые вещи. Я поздравляю средства массовой информации с такой большой победой и желаю им всяческого поражения, конечно.

- Как уживается то, что воспринимаете вы с тем, что предлагает молодежи течение стрейт-ейч?

- Вы имеете в виду, что не надо ничего употреблять, а надо сразу жить здоровой жизнью?

Мы часто об этом разговариваем и пришли к такому непопулярному выводу, что конечно, употреблять всякие вещи вредно, но с человеком, который ни когда ни чего не употреблял, разговаривать не о чем. То есть я считаю, что нужно многое попробовать, и потом от всего почти отказаться. Потому что если ты не попробуешь, то ты остаешься на всю жизнь дураком, а если ты попробуешь и не откажешься, тогда ты станешь просто овощем. И все. В общем, это очень сложный вопрос.

- Что вы знаете об украинской музыке, кого вы слушаете и уважаете?

- Что есть для вас женственность, и как она сочетается с вашим образом жизни?

- Очень прагматически сочетается. Со времен полового созревания я практически ни когда не была одна. То есть я всю жизнь более или менее замужем. Последние десять лет я очень счастлива замужем. В отличии от предыдущих двадцати. А глобально мне кажется, что женщина прежде всего должна быть человеком, а потом уже все остальное.

- С мужчинами вообще отдельный разговор. Они же не спрашивают, как я отношусь к мужчинам. Я бы сказала: да с удовольствием большим я отношусь. А женщина – это почему то всегда какая-то проблема.

В последнее время ужасно активизировалась вокруг вся эта гендерная тема, и тема «тетеньки которые дружат с тетеньками. А почему вы, Аня не дружите с тетеньками, а вы зато одеваетесь в штанишки и у вас волосы короткие. Вы допускаете ненормативную лексику и себя агрессивно ведете на сцене. А может вы все-таки дружите с тетеньками? Ну-ка, загляните внутрь себя».

Значит, я с тетеньками могу только чаю попить и поболтать. Не каких мнений об особой миссии женщины, или женского, или женственного нет в моей голове. Я люблю поэтов мужчин, артистов мужчин, ну и друзья мои тоже мужики. Ну и тетеньки тоже бывают хорошие, так что все нормально.

- Поделитесь пожалуйста своим жизненным девизом, если он есть?

- Есть девиз. В каждом заборе должна быть дырка. Грубо говоря, из каждой ситуации должен быть выход. Видимо, есть какой-нибудь большой забор, в котором нет дырок, но я пока об этом не желаю ничего знать.

Відео: Анна Герасимова - "Конец"
Аудіо: Анна Герасимова - "Не стой"