Взял паспорт, чтобы идентифицировали, если убьют

Василий ГОЛОВАН, 51 год, преподаватель психологии Черниговского филиала Ровенского института славяноведения. В браке во второй раз, отец четырех детей. Брал штурмом КГГА 11 декабря 2013 года:

Носит каску, купленную на местном базаре за 60 гривен. После 18 февраля возит в рюкзаке топор.

"От угла Дома профсоюзов до стеллы Независимости протянулась огневая баррикада. Шин уже не было, горели какие-то матрасы, дрова, тряпки. Метров за полтора-два стояли наши ребята с алюминиевыми щитами.

Слышу, кто-то кричит: "Я устал, кто меня заменит?" Я подхватил у какого-то мужчины щит и заступил его. Ребята из самодельных минометов из-за наших щитов стреляли петардами и коктейлями Молотова. Миномет – это кислородный баллон, соединенный с водопроводной трубой резиновым шлангом. Обслуживают его несколько людей – один поджигает коктейль, второй откручивает вентили.

Струя кислорода отбрасывает бутылку метров на 50 – значительно дальше, чем вручную. Люди кричали, что нужно сыпать молотый перец в огонь. Ветер как раз дул в сторону "беркутят", жег им глаза. Когда стоишь 2 часа, рука млеет. Курить хочется. Просишь: мил человек, подкури сигарету и дай чмокнуть. Папироса идет по кругу и уже не возвращается. Когда меня подменили – бросал камни. Бутылки – нет, потому что рука вывихнута. Был бы пулемет, стрелял бы без церемоний. Около черниговской палатки встретил одно­курсника, которого не видел 30 лет. Вернулись вдвоем, а стелла уже не наша.

"Беркутовец" в черном камуфляже выглядывал из-за нее и стрелял в нашу сторону. Пошел к Киевской мэрии искать что-то подходящее, чтобы горело. Там валялись мешки с тряпками. Я захватил один и большую коробку, в которую напаковал гуманитарки. Помню вязанные свитера. Бросил все в огонь. На Крещатике пересекся с женщиной, на вид ей лет 65. Маленькая, тянет широкий деревянный брус метра три с половиной. Подлетает юнец: "Я помогу". – "Нет. Я сама".

Сигареты кончились, а у спекулянтов было только Marlboro за 50 гривен. Взял паспорт и удостоверение из библиотеки Вернадского, чтобы идентифицировали, если убьют. О смерти не думал, потому что не страшно. Сожалел, что продал обрез и двустволку. Когда горел Дом профсоюзов, я был около сцены. После криков: "Беркут идет!" – часть людей развернулись и собирались бежать. В университете я предподаю дисциплину "поведение в толпе". Знаю, что нельзя паниковать.

Если отступать – то пятясь, закрываться щитом и смотреть в глаза врагу. Загорланил: сцикуни, стоять! – и пошел против них. В радиусе 5–10 метров, где меня услышали, развернулись – и назад. Со сцены тоже объявили, чтобы не убегали.

Людей на Майдане было маловато, киевлян – процентов 20. Под утро все устали. Когда в 4.00 прибыли галичане со щитами, с палками, в бронежилетах и свежими голосами гаркнули: "Слава Украине!" – стало легче.

Увеличить

Увеличить

Фото: Олег ГОЛОВАТЕНКО