Евгений Шуруб из Даниловки горел в танке и пережил плен

Страдая от ран в госпитале Краснодона, захваченного адептами «руского мира», Женя хотел одного – быстрее избавиться от этого кошмара и вернуться на родную землю. За дни плена промелькнула перед глазами вся жизнь, много думалось.

Все смешалось в горячем водовороте войны, но остался горький привкус.

Танкист

Женя родился в 1984 году. Детские ножки оббегали всю Даниловку, ко всему любознательному мальчишке было дело: и как в копанке гусаки плавают, и куда коров гонят, и что дяди на тракторном стане в тракторе меняют. Промелькнуло детство, как будто солнце закатилось за чапаевский сад. Закончил сельскую девятилетку, доучивался уже в школе в Мене.

После школы – срочная служба в армии. Служить пришлось в Черкасском зональном отделе военной службы правопорядка. Привык к дисциплине, порядку. Долго думал, но все-таки решил связать последующую жизнь с армией.

Заключил контракт. Попал в Гончаровское, служил в 1-й танковой бригаде. Начинал с механика, впоследствии дослужился до главного сержанта роты (старшина по-старому). Был на должности заместителя командира танковой роты. Женился. И здесь мирная жизнь закончилась.

Война

– После захвата россиянами Крыма все и закрутилось, – вспоминает Евгений. – Начиналось как учеба. Выехали в полевые лагеря, мокли под дождем, организовывали какие-то блокпосты на территории области. А уже 5 июля тренировки закончились. Выехали в Луганскую область.

Базовый лагерь танкистов расположился в Дмитровке. Сначала тихо было: третья линия обороны, резерв. Но недолго: скоро стали удерживать блокпосты, испытали на себе первые обстрели, а затем стали формировать штурмовую группу для освобождения от сепаратистов Луганского аэропорта. Больше суток шли к аэродрому под безумным обстрелом противника. Но взяли этот стратегический объект.

– А затем приказ – сменить личный состав блокпостов за семь километров от Луганска, – продолжает рассказ военный. – Но что-то напутали: очутились мы за 10 километров от Краснодона, который контролировали боевики, да и никаких блокпостов не оказалось – только высоты, которые нужно было занять. Наша тактическая рота (13 танков, БМП и техника обслуживания) выполнили поставленное задание. Вот только эти высоты уже были пристреляны противником. «Валили» по нас из чего только можно: ПТУры, «грады», минометы. Уже под огнем в землю закапывались.

Удивлял приказ – «наблюдать».

– Все равно огрызались, – говорит старшина. – Минометный расчет кадыровцев (именно они были нашими противниками) уничтожили. А затем в танке заклинила башня. Жесткая, но правдивая реальность: на то время добрая треть наших танков были лишь, мягко говоря, частично боеспособными. Решили отходить.

Плен

Уже во время отступления попали в засаду.

– Сначала нам досталось из огнемета русского производства «Шмель», а затем стали добивать из ручных гранатометов, – вспоминая, Женя затягивается папиросой, не замечая, что окурок прижигает пальцы. – Успели из танка выскочить, хотя и обожглись сильно. Механик даже смог машину от колонны в поле отвести и сам спасся. Потом боекомплект взорвался.

На войне как на войне: есть доб­лесть, героизм, а есть и трусость и подлость.

– Я был шокирован, когда наш второй танк из группы и БМП, сбросив десант, начали отходить, даже не произведя ни одного выстрела, – удивляется Евгений Шуруб. – Бог им судья.

Во время того боя 17 человек, из них шестеро тяжелораненых, попали в плен. Женя, получив ранение в голову, ногу, руку и многочисленные ожоги, помнит об этом плохо. Кадыровцы, россияне, сепаратисты, – наши пленные переходили из рук в руки.

– Разные люди были, – говорит воин. – Случались и нормальные, даже телефон давали позвонить домой. А были и такие, которые пытались раненную ногу автоматом специально зацепить. Не могу не вспомнить краснодонских медиков, которые приложили все усилия, чтобы вытянуть нас из того света. А вот когда вернулся из плена, то от своего руководства пришлись немало косых взглядов почувствовать и разного услышать. Не доведена у нас военная реформа до конца, много осталось бюрократизма, недоразумений. Надеюсь, что у нашей власти хватит ума и настойчивости, чтобы исправить все эти недостатки.

«Благодарю за сына»

Мама Жени, Тамара Ворошило, попросила прибавить и несколько слов от ее имени.

– Не дай боже никому пережить то, что пришлось пережить нам, – мама солдата вытирает непрошеную слезу. – Когда узнали, что сын в плену, не знали, что делать! Спасибо добрым людям, которые успокоили в беде. Все односельчане помогали, чем могли. Сельский председатель Владимир Скляр, директор из хозяйственной части предприятия «Натуральные аграрные технологии» Виталий Пугач. Особенная благодарность – заместителю председателя райгосадминистрации Геннадию Примакову. Помогать освобождать пленных – это как будто и не его работа, но именно он связывался с волонтерами, депутатами от Радикальной партии, представителями СБУ и Министерства обороны, добивался освобождения Жени. Низкий поклон вам до земли, люди добрые. Благодарю за сына.