Горять хліба (добірка віршів)

Шановні читачі!

До Вашої уваги добірка віршів «Горять хліба» Леоніда Тереховича.

           ГОРЯТЬ ХЛІБА         

Над золото-пшеничним

                                      полем

висять змордовані дими,

зникає десь за видноколом

гул фантастичної сурми.

Горять хліба... В сувоях

                                     диму

зависла стомлено журба;

розпачливо і нелюдимо

гуде в світи:

                      горять хліба!

З-під димових покривів

                                       поля

розбійний пломінь не

                                    зника,

немов багатогрішна доля

нам солопає язика.            

           БЕЗВИХІДЬ                            

Безвихідь застигає за порогом

та роздивляється на білий світ,

що перед нею по шляхам-дорогам

проноситься через громаддя літ.

Лиш тут, в журбі неповоротко-тихій,

де розпач душу холодом пройма,

застигла, набурмосившись, безвихідь...

Життя затихло...

                            Виходу нема.              

                                                            14.10.90

                  * * *

Вже і літо квапливо спливло

        в заболочену осінь,

розгубило в дорозі тепло,

        тільки пам’ятно й досі,

 

як воно колосило жита,

       як сади заливало,

як багате та плідне життя

       повсібіч вирувало...

Та коли ж це насправді було,

          підступало до серця?..

Відшуміло уже, відцвіло...

          Чи ж коли ще вернеться?

                                                       14.10.90

                   ***

Заполонив мене вечірній сумнів,

в категоричність ночі понесло...

Настане тьма... І що ж виходить в сумі,

яке за день надибалось число?

А навкруги крізь темну непрозорість

висвітлюється обрис ліхтарів,

суворим підсумком тривожить совість

в округлих сяйвах силует нулів.

 

Я подумки їх позганяю в череду,

нехай рядком шнуркуються нулі,

а потім сам нахабно стану спереду, –

мов одиниця буде на чолі.

                                              30.10.90  

           ***

Це ще не кров...

Це лиш таке чорнило

cкривавило сторінку з-під руки...

Але чому ж так серце защеміло,

й червоний біль пронизує рядки?

Я посміхаюсь в глянцевість потерту,

я недолугий острах поборов...

І рятівнича хвиля йде по серцу:

це лиш чорнило...

                        Це іще не кров.

                                                       4.03.91

вірші написані російською                

                 ***

Как распознать добро и зло,

как отличить их друг от друга?..

Где разделяющий излом

в единстве замкнутого круга?

Я слышу, как вокруг меня

гудит разноголосый хаос,

то величая, то браня,

то радуясь, то насмехаясь…

И в сонме этих голосов,

о правде жизни беспокоясь,

отвергнув разность полюсов,

я не увидел нужный полюс…

 

Уже раздвоенность страшит,

уже пора бы ясно видеть:

с каким добром на свете жить,

какое зло возненавидеть?

Растёт сомнениям число,

а мысль напряжена упруго:

как распознать добро и зло

в единстве замкнутого круга?

                                                     1972

                ***

Наш мир –

                  лишь узенький загон

внутри щетинистых заборов,

стальной жестокостью запоров

над нами властвует закон.

Неразличимы, как один,

мы – в монотонных чёрных робах,

и в тёмной массе бритолобых

звучит насмешкой –

                                   «гражданин».

  ось витяг з вироку                                  1972

              ***

У рафаэлевой мадонны

под тёмным выгибом бровей

глаза лучисты и бездонны,

как будто матери моей.

Мадонна ходит по планете…

Я узнаю знакомый взгляд,

ведь так все матери на свете

на сыновей своих глядят.

                                                 1971

  НИЗВЕРЖЕННЫЙ ИДОЛ

Сработанный грубо

                          из дуба-дерева,

в пространство                            

                          выпялив грозный взгляд,

Перун-громовержец у Киева древнего

высился

             средь остальных идолят…

Он требовал жертв.

                             И крови свежей.

Он жаждал и ждал,

                     ненасытный злодей.

Громами небесными

                     пугал громовержец

запуганных и без того

                                       людей…

Когда же

              прославленный князь Владимир,

жестокий, как бог,

                               на расправу лют,

во славу (как думал)

                                   земли родимой

вгонял в православие русский люд,

Перуна

            стащили крутым извозом,

священным ликом вспахали грязь,

не жертвенной кровью,

                                     а конским навозом

ублажив по-божески

                                     в последний раз…

Днепровские волны несли Перуна,

пылали капища в дымных кострах,

а по земле,  

                  по приникшим рунам

катился-клубился великий страх…

Ведь люди видели:

                                 бога обидели!

И люди ждали,

                          что грянет месть.

Какую расплату придумают идолы,

чтоб оплатить

                        оскорблённую честь?

Томились сердца ожиданьями

                                                 тяжкими:

какая на Русь упадёт напасть?..

Но идол,

            низвергнутый вверх тормашками,

уже потерял ушедшую власть.

И гром не гремел.

                            Обошлось без молний.

Качался на водах,

                               древесно – глуп,

бездушный,

                 безвольный,

                                   бездумный,

                                                   безмолвный,

топорно сработанный

                                      старый дуб.

                                                                            1988

  ФИЛОСОФИЯ ВПРИГЛЯДКУ

Смотрю,

            как влетают ночные бабочки,

как хаотически в комнате вьются

у ярко горящей электролампочки

в стеклянную колбу настойчиво бьются,

как вдруг,

             ослеплённые огненным ужасом,

стеклом раскалённым сжигая крылья,

в последих конвульсиях

                           медленно кружатся

и падают замертво –

                                   тихо,

                                           без крика…

А мне вспоминается легенда эта,

как мудрый афинский мужик Дедал

дал сыну Икару

                            жажду света,

а житейской мудрости –

                                     ни капли не дал.

Мы знаем,

                   какая постигла кара

того, кто поднялся выше положенного.

Но ведь бессмертно стремленье Икара,

на миллионы безумцев помноженное –

всё выше,

               к свету,

                          сжигая крылья,

запреты косности дерзко поправ!..

А тот,

        кто в тени тихонечко скрылся,

ничем не рискуя?..

                               Не он ли прав?

Так что ж –

               не летать,

                              чтоб вовек не обжечся,

не падать Икаром на скальный гранит?

Так что ж –

                    не дерзать,

                                     отрицая жертвы:

у света и тьмы

                      нету чётких границ?

Не слишком по-разному ль

                                          ценим поступки

в разное время у разных людей,

спокойная жизнь

                        иль порыв к недоступному –

как знать, что же всё-таки

                                             людям нужней?..

Лежат на полу

                         возле комнатных тапочек

бескрылые жертвы сверкающих грёз…

Большие трагедии

                               маленьких бабочек

невольно наводят на вечный вопрос.

                                                                   15.04.87

    ЯНВАРСКОЕ ТАНГО   

Разгулялась вьюга,

                                заметалась вьюга

полыханьем белого огня,

и в метельной замяти

                                     миражами юга

вырастают росписи окна,

где мороз кудесничает,

                         зябнущими пальцами

натюрморты мёртвые творя,

украшает стёкла

                           ледяными пальмами

и мёрзлыми цветами января.

Грустное искусство

                                  зимней икебаны

навевает злое колдовство,

на стекле заснеженном

                            изнеженные страны

выглядят тоскливо и мертво.

Мы с тобой рассматриваем

                               неживые тропики,

где угасла светлая заря,

и ложится в инее

                           твоё дыханье тёплое

холодными цветами января.

Нужно ль нам с тобою

                      обманывать друг друга,

если холодны и я, и ты?..

Это на прощание

                              нам мороз и вьюга

подарили мёртвые цветы.

Ни к чему обмениваться

                            клятвами усталыми

и в неправде убеждать зазря,

ведь любовь осыпалась

                  колючими кристаллами –

хрустальными цветами января.

                                                                  4.01.89

НА ТЕМУ «ПОПУТНОЙ ЛЮБВИ» 

Хоть я как будто ни при чём,

да, видно, бес меня попутал,

когда в твоём письме прочёл:

«я не хочу любви попутной…»

«Я не хочу…»

                        А ведь любовь

не стоит отвергать напрасно:

она в явлении любом –

всегда желанна и прекрасна.

И – господи, благослови

любить – и явно, и подспудно;

хвала любви, хвала любви,

хвала – попутной

                            и беспутной!

Я не из влюбчивых ослов

и не был никогда зависим

от кабалы случайных слов,

случайных встреч,

                       случайных писем.

Но память – тоже кабала…

И кто бы объяснил на милость:

«попутная любовь» – была

иль только сказочно приснилась?..

Мы встретились и разошлись,

чтоб никогда не повстречаться,

но остаются на всю жизнь

короткие мгновенья счастья.

Их память мы должны беречь, –

да не развеется с годами!

Пускай уже не будет встреч,

зато разлука – вечно с нами!..

Я на разлуку не ропщу,

хоть нет причин и веселиться…

Свою попутчицу ищу,

разгадывая в женских лицах,

что промелькнут, к любви маня…

А я разглядываю жадно:

кто ж станет в жизни для меня

моей неутолимой жаждой?

И вдруг – случайное письмо –

смесь откровенья и обмана –

холодное, как эскимо,

неясное, как зыбь тумана…

Непрошенный,

                          даю ответ…

И представляю:

                           как и прежде

сквозь черноту прожжённых лет

Надежда

                тянется к надежде…

                                                             1988-1989