Картофель, который растёт над землёй

Моё поколение переживает сейчас какое-то Дежа-вю. Словно нас опять бросило в горькое послевоенное детство. В городах – руины заводов. В сёлах – лишь старики и дети. Все работоспособные крестьяне выехали на заработки. Многие из них уже никогда назад не вернутся. Как при Гитлере.

Вот только официальные нормы потребления у гитлеровских концлагерщиков были выше, чем у нынешнего рядового пенсионера. Не верите – почитайте 8-томник «Нюрнбергского процесса».

Нюрнбергский трибунал тогда осудил виновников геноцида. А кто осудит наших сегодняшних чиновников за геноцид народов на постсоветском пространстве? Ведь только в Казахстане и Беларуси простые люди ещё живут. Во всём остальном - прозябают.

Основной нашей едой стала картошка. Вот о той картошке с детства и расскажу Вам.

Жили мы с дедушкой и бабушкой тогда в лесничестве около села Гущинцы на Винниччине, неподалёку от прежней ставки Гитлера «Вервольф». Штат – десяток дедов шестидесятилетнего возраста. Из детей были только я и братья Левицкие, дети одного из лидеров ЗУНР.

После того, как наши ещё в 1941 году высадили мост через Южный Буг, лесничество стало отрезанным от всей Украины. Даже обычного репродуктора не было. Зато и голода не было.

А в домах было светло. От жаровок, снятых дедом с разбитых танков и самоходок, которыми обильно были засеяны окружающие поля. Аккумуляторы и оборудование он тоже поснимал. Следовательно была у нас своя ветро-дизель электростанция.

Из парочки лёгких танков дед сделал трактор. В созданной им кузнице кузнецы выковали лемехи плугов. Так что пашню для лесопосадок не копали лопатами, а пахали плугом. Построил он и водяную мельницу, а хлеб из собственной муки, нечерствеющий неделями, бабушка выпекала на капустном листке в русской печи.

Но больше всего из того далёкого детства помню вкус и аромат печёной картошки с поля, сожжённого бандеровцами. Я не обмолвился. Картофельное поле именно сожгли. Потому что дедушка выращивал картоку совсем необычным способом. Он не сажал её, а закрывал соломой.

Опишу, как это происходило.

Ни осенью, ни весной он не копал землю под картошку. Только подравнивал участок, чтобы он был ровным. С конца февраля в мрачном омшанике расстилал на пол картошку для проращивания. В апреле у неё уже были могучие, короткие побеги.

Сразу после Пасхи мы всей семьёй шли на участок. Дедушка стройными рядами раскладывал клубни, бабушка приносила снопы соломы и развязывала их, а дальше предоставлялось священнодействовать мне.

Я выстилал соломой, стеблями вперёд, край участка. Потом на эту полосу выстилал следующий слой соломы уже стеблями впоперёк и так 3-4 раза, пока клубни полностью не исчезали под соломой. После этого в таком же порядке выстилал следующую полосу, пока не доходил до противоположного края участка. Тогда уже солому начинали класть дедушка с бабушкой. По тому же принципу, как и белят стены – на продольный слой ложится поперечный.

Когда слой соломы достигал 15-20 см, дедушка аккуратно вставлял поперек стеблей палки, чтобы свежосложенную солому не сдувало ветром. Когда поле покрывалось зелёными побегами, он убирал эти палки. Теперь соломе ветер был не страшен.

Правда, побеги появлялись на неделю-две позже, чем у соседей на скопанном поле, зато соседям приходилось всё время пропалывать картошку, а мы забывали о ней до осени.

Колорадских жуков тогда в Украину ещё не импортировали. Бурьяна на поле вообще не было. Только зелёные, могучие стебли картофеля и жёлто-коричневая солома. Ведь однолетние бурьяны, обычно, находятся в верхнем слое земли и больше 10 сантиметрового слоя им не преодолеть. А слой соломы над полем – 15-20 см!

В те времена солому некуда было девать. Использовать её на корм скоту, внося мочевину и другие добавки, ещё не додумались. Харьковский завод им.Малышева ещё делал только танки, а не прессы, с помощью которых можно было бы брикетировать солому. Так что соломы у всех было в изобилии.

При этом, каким бы знойным лето не было, там, на почве, где картошка, если засунуть руку, всегда было влажно, а нескопанная земля казалась рыхлой. Так её обработали червки! За лето солома прела и, после уборки картофеля, дед её перекапывал под капусту или бахчевые.

Когда наступало время копать картошку, мы с дедом шли на участок только с граблями. Ведь не в твёрдой земле находились клубни, а в прелой соломе. Поэтому и никакого проволочника в тех клубнях не было.

Клубни – один в один, по 5-7 из куста. Пошевелил граблями там, где солома совсем почернела, и вынул из под неё чистые клубни.

Давно прошли те времена. Даже от могилы дедушки и следа не осталось.

Пару лет назад мой друг-фермер Слава Тимчишин выцыганил у доцента Львовского агроуниверситета Ивана Тимошенко пару мешков картофеля экспериментального тогда сорта «Дублянский». Собрал с двух гектаров 1600 центнеров! Такие урожаи моему деду и не снились. Продвинулась наша агронаука в создании сортов высокоурожайных и болезнеустойчивых. Никакая Монтана не догонит!

Но с агротехникой нашим учёным до моего деда, как горбу до Казбека. Думаю, что благодаря тем дедовым наработкам в чёрнозёмной Виннице и открыли когда-то всесоюзный НИИ картофелеводства. Ведь картофелем в Украине всегда славилась не чёрнозёмная Слобожанщина, а песчаная Сиверщина. Черниговская Менщина поставляла картофель всему Союзу.

Прошли те времена. Исчезли картофельные совхозы. Черниговщина теперь славится только криком «Кто сожрал моё мясо!»

Лицо советской промышленности, гигантский камвольно-суконный комбинат еле-еле прозябает. Как и везде, в руинах и другие заводы. Но недавно я услышал о Черниговском пенсионере Анатолии Науменко, который экспериментирует с агрономией. Он тоже выращивает картошку под соломой. И вспомнился мой дед. Выпускник лесотехнического факультета Харьковского Его Императорского Величества Политехнического Университета.

Я в своё время входил в первую семерку ведущих специалистов Союза в отрасли безотходной переработки сельхозсырья. Облетал-объездил весь Союз, ставя те безотходные комплексы. Но куда мне до Деда! Он знал, умел и мог сделать своими руками всё, что нужно было Хозяину.

И основы тем знаниям заложил университет. Той научной планки не достиг ни один вуз Союза, а тем более нынешние вузы. Ведь у деда читали курс уникальные специалисты-учёные. Читали именно то, в чём были непревзойдёнными знатоками. Я тоже читаю лекцию. Но я специалист пищевых производств, а читаю лекции по товароведению, ценообразованию, стандартизации, размещению природных ресурсов, рынковедению. А вот по организации пищевых производств не читаю.

Так и большинство преподавателей. Читают те дисциплины, о которых знают только из учебников. Переписанных такими же спецами из других учебников. Поэтому в моей памяти и сияет яркой звездой на жухлом небосклоне нынешних «эрундитов» мой дед, который знал и умел почти всё.

Вот и Вы, внедрив его метод выращивания картофеля, вспомните его незлым, тихим словом и подумайте, передали ли вы свои собственные уникальные знания и опыт наследникам?

К. т. н. Владимир Сиротенко (Вербицкий)