Крестьянскую войну Емельян Пугачев задумал на Черниговщине. Факты свидетельствуют

Великаая крестьянская война под проводом Емельяна Пугачева в 1773-1775 годах стала или не самым заметным событием в истории Русской империи XVIII века, которая всколыхнула всю страну.

На протяжении 22 месяцев восстанием, которое переросло в настоящую гражданскую войну, была охвачена огромная территория: Оренбургский край, Урал, Прикамье, Башкирия, Поволжье (по площади это больше, чем вся Западная Европа).

Возглавлял крестьянское движение выходец из донской казачьей семьи Емельян Пугачев, который объявил себя русским царем Петром Третим. О той войне крестьян с царским режимом много написано, к этой теме обращались и историки, и классики русской художественной литературы.

Но немногие знают, что замысел большого крестьянского восстания против царизма в Емельяна Пугачева возник не на Урале или на Поволжье, а у нас, в Черниговской губернии. В частности, в Добрянке. И это не выдумка, это – исторический факт, подтвержденный документальными источниками.

Русский писатель Вячеслав Шишков, который исследовал биографию Пугачева, утверждает, что впервые он появился на территории Черниговской губернии в 1764 году. Емельян Пугачев находился в отряде донских казаков во главе с есаулом Яковлевым и принимал участие в карательной экспедиции генерала Маслова против оседлых на севере Черниговской губернии «беглых раскольников», которыми считались старообрядцы.

В романе «Емельян Пугачев» Вячеслав Шишков пишет: «…на это тёмное дело ему очень не хотелось ехать, но откупиться от похода бедному казаку было нечем. Расправа с беглыми … была на этот раз очень жестокая: раскольничьи скиты и селения, по приказу генерала Маслова, были расхищены, преданы огню, многие беглецы переловлены, угнаны на поселение в Сибирь. Емельян Пугачёв пытливо присматривался к беглецам – этим вольнолюбивым людям, раздумывал о причинах их бегства из России, узнал тайные тропы за рубеж … авось когда-нибудь эти запретные пути ему пригодятся».

В то время Россия действительно была наполнена беглецами: бежали рабочие люди от непосильного труда, бежали солдаты от военной службы, которая длилась 35 лет, бежали каторжники и невинно осужденные; бежали купеческие дети, которые проиграли в карты родительские или чужие деньги, бежали даже купцы – от долговой ямы, тюрьмы, позора; а главное – тысячами убегали от своих тиранов-господ крепостные крестьяне.

Вернувшись из карательной экспедиции против старообрядцев, Емельян Пугачев принимает участие в русско-турецкой войне 1768-1770 лет, а в конце 1771 года, уклоняясь от последующей службы в армии, бежит на Терек. Там он был арестован, но вскоре убежал. Весной и летом 1772 года Пугачев живет в поселениях старообрядцев под Черниговом и Гомелем.

«И вот мы снова встречаем его в Стародубском раскольничьем ските у старца Василия. Пугачев признался старцу, что он беглый казак.

И скажи ты мне, Бога для, старец праведный, где бы мне голову приклонить да пожить по тихости. У меня на Дону жена с малыми ребятами.

Угощая странника редькой с квасом, старец сказал:

- А прямой тебе путь, милый мой, в Польшу. Здесь проходит всяких беглых множество, а там они бегут на Ветку, в раскольничьи разорённые скиты. Прожив там малое время, они придут на Добрянский форпост и скажут: «Мы раскольники, выходцы из Польши». А как обнародован указ, данный ещё блаженные памяти государем Петром Третьим, и по сему указу велено польских селить кто куда похощет, то и дадут тебе билет на жительство в любое место, кое тебе глянется. Вот застава с нашей местности перейдёт подале, я тебя, чадо, выведу.

Вскоре, следуя советам последнего, Пугачёв попал на Ветку, затем на Добрянский форпост. Там встретил много беглых, которые по чумному времени выдержали карантин. Беглые научали Пугачёва:

- Ты показывай на форпосте, что, мол, в Польше родился и желаешь подаваться на Русь. А ежели скажешь, что родина твоя – Дон, привязку сделают.

Пугачёв через два дня так и поступил. На вопрос майора Мельникова: «Какой ты человек и как тебя звать-величать?» - он, не тая своего имени, ответил: «Я польский уроженец, зовусь Емельян, Иванов сын, Пугачёв».

Он был записан в книгу. Лекарь-старик раздеваться не велел, только заставил три раза перейти через огонь, посмотрел ему в глаза, сказал:

- Опасной болезни нет в тебе, по здоровью не сумнителен».

Отбыв шесть недель в карантине, Пугачев вдвоем с солдатом Рогачевым получили в Добрянке от майора Мельникова паспорт для свободного прохода к избранному ими местожительству на реке Иргиз, в Маликовскую волость. Настоящий документ не только воскрешает одну из интересных страниц в жизни Пугачева, но и дает представление о его внешности:

 

«Объявитель сего, вышедший из Польши и явившийся собою при Добрянском форпосте, веры раскольнической, Емельян Иванов сын Пугачев по желанию его для житья определён в Казанскую губернию в Симбирскую провинцию к реке Иргизу, которому по тракту чинить свободный пропуск: обид, налог и притеснения не чинить, и давать квартиры по указам.

А по прибытии ему явиться с сим пашпортом в Казанской губернии в Симбирской провинциальной канцелярии, тако ж, следуючи и в прочих провинциальных и городовых канцеляриях являться. Праздно ж оному нигде не жить и никому не держать, кроме законной его нужды…

А приметами оной: волосы на голове тёмно русые, усы и борода чёрные с сединой, от золотухи на левом виску шрам … росту двух аршин четырёх вершков с половиною, от роду 40 лет…

В верность чего дан сей пашпорт от главного Добрянского форпостного правления за подписанием руки и с приложением печати алой.

В благополучном месте, 1772 году августа 12 дня».

Во время пребывания в карантине Пугачев был частым гостем у добрянских купцов-раскольников Кожевникова и Крилова. Даже помогал Кожевникову строить баню и выполнял торговые поручения. Кожевников предлагал ему остаться в Добрянке, завести торговое дело, давал на это деньги. Но Пугачев отказался, заметив, что большого желания заниматься торговлей у него нет. На что Кожевников ответил:

- Потчевать можно, неволить грех… Тебе бы, Емельян, атаманом быть. Удали в тебе много, токмо какой-то нескладной ты, непоседливый… Слоняешься как Каин.

- Я атаманствовать не прочь… Ведь я на турецкой войне – хорунжий. К какому ж войску ты меня в атаманы метишь?

- Про яицких казаков слыхал? Перетырка там идёт.

- Слыхал, слыхал… Яицкие казаки нам шабры, соседи.

Тем разговор и кончился.

Получив паспорт, Пугачёв пошёл к Кожевникову попросить в путь-дорогу милостыню. Тот подал ему рубль да большой хлеб и сказал:

- Кланяйся отцу Филарету, старцу скитскому. Меня, Кожевникова, на Иргизе всякая собака знает. Да слышь, посовещайся-ка с Филаретом-то про Яик. Он башка-а-а».

Именно так подает в романе «Емельян Пугачев» первоосновы замысла крестьянской войны у ее будущего вожака Вячеслав Шишков. Роман писался не «из головы», а на основе документов, которые сохранились в архивах. В этом имел возможность убедиться и Александр Алгинин - краевед, председатель Добрянского поселкового совета, автор монографии «Корни. Очерки по истории русских старообрядческих слобод Добрянки и Радуля».

Значительная часть документов, которые подтверждают зарождение идеи великого крестьянского восстания именно в Добрянке, находятся в Институте рукописей Национальной библиотеки Украины им. В. И. Вернадского в Киеве.

Подтверждением «причастия добрянских купцов к подстрекательству бунтаря» есть и тот факт, что во время следствия по делу Емельяна Пугачева и его сторонников в конце 1774 года к ответственности их также хотели привлечь. Но тогда купцам их вина простилась.

Такая вот история. Какая лишний раз показывает, как чрезвычайно много интересного можно узнать, изучая прошлое родного края.

Автор благодарит за помощь в подготовке материала Александру АЛГИНИНУ