Черниговские актёрские будни: Мистика и реальность

Неужели совсем скоро Чернигов будет конкурировать с Парижем? Тогда вспомним прошлое, когда в ХІІ в. Париж был селом в сравнении с большим и могучим городом Черниговом.

В этом нам поможет созданное год назад «Драматическое пространство Художественного музея» и Художественный музей, который хочет перенять в ближайшее время идеи парижского Лувра.

Мне повезло пообщаться с талантливыми актёрами «Драматического пространства Художественного музея» и интересными личностями – актрисой Валерией Чекурашвили и ведущим актёром Русланом Микаиловим. Они мне рассказали об их театре и его особенностях, а также занятных штучках актёрской жизни.

О Руслане уже писала в других статьях. Он – студент исторического факультета, который соединяет учёбу и актёрскую деятельность. Как Валерия, так и Руслан не являются профессиональными актёрами. Но уровень, которого они достигли, свидетельствует о том, что театр – это их призвание. И не простой театр, а именно такой формат актёрской игры, который присутствует в «Драматическом пространстве Художественного музея».

- У кого возникла идея создания «Драматического пространства Художественного музея»?

- Есть такой человек Роман (попросил не называть свою фамилию). Он всегда хотел организовать какое-то естественное пространство, которое будет очень контрастировать на фоне всех других драматических пространств, как драматичный театр, Молодёжный театр. Структура его резко отличается. Он ставит автора выше режиссёра. Актёр способен сам находить выходы из ситуации в игре, он сам может ставить свою линию.

Главное его задание было создать то, чего нет. Он не занимается коммерцией, он занимается искусством.

Нам оставляют целый вакуум пространства и времени, когда мы имитируем на сцене. У нас идёт свободная игра. У нас есть профессиональный актёр Молодёжного театра Алексей Щевелёв. Он каждый раз на репетициях из одного сюжета выходил по-разному. Мы на представлении никогда не знали, как он себя поведёт.

Театр был организован собственными силами. У нас нет спонсоров, которые бы давали деньги. Мы всё делали сами, начиная от антуража, заканчивая помещением – это всё собственными силами. Художественный музей согласился нам помочь. Директор Художественного музея (Ирина Ральченко – И. Ч. ) сотрудничает с Лувром, она часто туда ездит. Лувр стал законодателем новой моды среди музеев по всему миру.

Лувр решил создать музейные ночи и как-то украсить музей, чтобы это не были простые экскурсии, какие-то картины и скульптуры, а он представляет это с помощью драматичного, с помощью десакрализации текста. Есть во Франции ночи Лувра. Это хотят сделать и у нас. Но пока ещё точная дата неизвестна, но в проекте это существует.

- Как Вы попали в этот театр?

- Странно, но я никогда не занималась актёрским мастерством. Я очень долго занималась бальными танцами. В настоящий момент я заканчиваю 11 класс.

Я пришла в Молодёжный театр на представление. Это была какая-то секунда - и я попала в сам театр. Я выходила и спросила о театральной студии. Мне ответили, что её нет. Я подумала, ну и ладно. Я не расстроилась, потому что у меня не было такого большого желания. Я шла домой по лестнице. И вот ко мне подходит актёр Молодежного театра и говорит, что есть такой проект, структура несколько отличается, и не хотела бы я попробовать? Я ответила, что хочу. За два дня я попала в этот театр.

- Как проверяли Ваши актёрские способности?

- Что меня поразило? Я знала, что будет какая-то проверка. Я готовилась, было очень страшно. Я готовилась к тому, что мне скажут, чтобы я прочитала что-то с эмоциями, скажи так, сделай так. Я пришла, мне дали монолог и попросили прочитать его ровно, без жестов и без проставленных алгоритмов. И как-то выяснили, могу я или нет.

- Какие роли Вы играли в представлениях и каких героинь Вам нравится играть?

- У нас было три поставленных представления (не всё можно назвать представлениями), но готовили мы больше. Это был первый год работы этого проекта, потому было трудно.

У нас нет ролей, чтобы я что-то играла раздельно. Это какой-то микс. Здесь я играю скромную девочку, как это было в чеховском представлении (имитационная практика чеховского диалога), которая улыбается и молчит, то я играю истеричку, то, простите, я играю лесбиянку. Гретхен сделали привидением в «Антифаусте». Такая мистическая роль. В таких ролях мне нравится делать гордый вид на сцене. Чем больше накапливается ролей, разных эмоций, тем более хочется работать.

- Почему мистические роли нравятся? Потом Вы не чувствуете на себе в жизни отпечаток этой мистики?

- Проект «Антифауст» на каждого актёра в большей или меньшей мере наложил отпечаток. Работать над ролью было трудно, потому что тексты, которые давались, были текстами И.Гёте и И.Бродского. Нам тексты разбили, удаляя логику совсем. После того, как его разбили, это был уже другой текст – целая книга. Это была книга с афоризмами. Эта работа над текстом, сам мистический образ. Мы ходили, как забитые.

У меня ничего в жизнь после этого не случилось, в отличие от Руслана, но чувствовалось в душе какое-то оцепенение и тревога. Когда я ходила по городу, во время проекта, я чувствовала себя привидением.

Кошмары снились, хотя обычно мне сны не снятся. Они снятся лишь тогда, когда у меня случаются в жизни какие-то важные события.

Была такая история. Мне дали монолог. Я правильно расставила алгоритмы, правильно его читаю, но он не клеился и всё. Роман мне сказал, что я должна найти в этом какой-то знак. Найдёшь знак – монолог выйдет. Я прихожу домой за день до представления. Это была ночь. Я сидела и думала, в чём же секрет этого, почему Фауст подписывает соглашение с Дьяволом, почему он не боится. Я сидела и думала, тогда как моя рука подсказывала мне ответ: рисовала на бумаге очень долго карандашом знак бесконечности. Фауст в действительности это воплощение бесконечности, а бесконечность ничего не боится. Кажется, что пустяк. Но когда я это осознала, я сыграла, - поделилась своим опытом и впечатлениями Валерия Чекурашвили.

- У меня всё хорошо, но когда был разбор моего текста, случались такие моменты, когда я задумывался о смерти, жизни, я задумывался о том, зачем мне эта роль? (роль Мефистофеля – И. Ч. ) Я приходил к Роману и говорил: "Давайте я буду играть Фауста или ангела". Но он ответил, что ты распределил роли. Когда я проходил мимо Борисоглебского собора на пути в музей, мне хотелось перекреститься. Хотя я совсем по другим канонам живу, по другой религии. Также снились мистические сны, кошмары. Эти кошмары даже я не помню. Всякие мелкие: я падал, спотыкался, меня почти машина сбила во сне. Мне вообще-то сны вовсе не снятся, - прибавил Руслан Микаилов.

- Вспомните интересные случаи из актёрской жизни и собственно выступлений на сцене.

- Я могу в представлении иметь 3 образа. Был такой случай. Когда мы репетировали в саду Художественного музея, я был в новых джинсах, мне нужно было пробежать сквозь весь сад. Около яблони стояла девушка. Я должен был перебежать,  поцеловать её и опять вернуться. По пути я должен был имитировать свои падения. Но эта имитация настолько вышла, что я полностью разодрал колени и порвал джинсы. Мы не останавливали репетицию. Я снял штаны, продолжал играть свою роль. Режиссеру нравилось. Я говорил: «Где здесь листочек, который кровь останавливает?». Нашёл подорожник, приложил к ране.

Когда я однажды играл в саду, я так вошёл в роль, читал свой монолог о том, как человек губит себя, подчиняясь компьютерному пространству, о его влиянии, о компьютерных играх. Женщина сидела, слушала, так заинтересовалась, по-видимому, тоже не осознавала, что она в зале, она воскликнула: «Встать!». Встала, пошла, а затем когда осознала, что она сделала, она вернулась и пересела на другое место. А я в это время совсем убежал со сцены. Зрители смотрят и думают, куда он исчез? Потом я зашёл на сцену с другого входа и дальше продолжал играть.

Режиссёр научил актёров тому, что если на сцене что-то случилось, нужно во время представления актёрам реагировать на это событие.

- Роман может врываться в наше представление прямо на сцену в любой момент, говорить: «Неправильно! Не верю! Ещё раз!». И я ещё раз начинал играть, - рассказал Руслан Микаилов.

- Какие Ваши творческие планы, Валерия?

- В настоящий момент мы работаем над проектом по И.Бродскому. Это будет вечер памяти Иосифа Бродского 25 декабря и 7 января. Когда в моей жизни появился театр. Я до сих пор храню тот билет, по которому я прошла тогда в театр. И не приведи Господь, чтобы уголок этого билета помялся! Я никому не даю дуже прикасаться к этому билету. Это – мой билет в жизнь. Я не буду поступать на актёрский, я поступаю на журналистику. Я в настоящий момент пишу. Но театр я никогда не покину. Но поступать на актёра я точно не буду.

Возможно, то, что я скажу оскорбит кое-кого. Но это моя точка зрения. Я ездила в Киевский университет имени И.Карпенко-Карого. Я посмотрела на первый курс. Это очень талантливые люди. Но пятый курс – это штампованные актёры, с поставленным украинским языком.

Валерия создала впечатление спокойной, не по годам развитой девушки. Очень творческого, культурного человека. И она - только школьница! Даже сама она говорит, что театр на неё очень повлиял.

Если все наши ученики будут заняты в культурных мероприятиях, будут иметь хобби, тогда о детском алкоголизме, наркомании и других изъянах молодёжи можно будет забыть.

Возможно, театр – панацея от всяческих бед?