Фотографа посадили за снимки голода?

В архиве Службы безопасности Украины хранится дело фотографа Николая Боканя. Его в 1937-ом вело Управление НКВД в Черниговской области.

Обвиняли его в том, что"будучи членом нелегальной к-р (контрреволюционной – ред.) организации сектантов-толстовцев, проводил широкую к-р работу, распространяя снимки провокационного характера".

Те снимки он делал во время Великого Голода 1933 года.

Бокань Николай Фёдорович, 1881 года рождения, житель Батурина, был "из крестьян, национальность – украинец СССР, образование нисшее, 4 класса, фотограф-кустарь".

Его и 28-летнего сына Бориса арестовали 17 октября 1937 года. Во время обыска изъяли 42 снимка, 30 негативов на стекле и плёнке и "разной литературы в количестве 63".

В протоколах первых допросов видно, что следователь часто говорил: "Вы говорите неправду!". Но вскоре перестал это повторять: понял, что перед ним – идеалист, который ничего не скрывает.

Скрыл Бокань лишь одно. Когда спросили, помогал ли сын Борис ему делать снимки, сказал, что нет. Хотя Борис также был идеалистом и сказал на допросах: "Да, помогал!"

Вопрос к Боканю-старшему:

— Вы отрицательно относитесь к государственной системе советской власти?

— В этом вопросе я согласен с мнением Толстого — "нет власти аще не от бога", и отношусь одинаково отрицательно к любой власти.

Следовательно, он мало чем мог помочь следствию. Выходило, что здесь нет контрреволюционной деятельности, есть только "личные убеждения". Значительно больше следователю помогли свидетели.

Один из них, также кустарь-фотограф, который пользовался фотолабораторией и оборудованием Боканя, свидетельствовал: "Мы заговорили о воспитании детей, и он стал вести к-р разговоры и сказал, что его сыновья не пойдут в армию и не будут эксплуататорами народа".

Ещё один: "О+н сказал, что классовая борьба есть зло, я вступил с ним в спор, и он предложил почитать Толстого из его библиотеки, я взял книгу, почитал дома и убедился, что оная к-р содержания".

Другой свидетель: "Мы с ним состояли в церковном хоре с.Батурин. В 1927 году он как фотограф заснял весь церковный хор, в т.ч. и меня, а спустя 10 лет прислал мне по почте эту фотокарточку с изречением в пользу религии".

Четвёртый свидетель, учитель, сообщил, что Бокань "высказывал явно антисоветские взгляды и говорил, что он живёт вне государства".

Всё сказанное свидетельствовало не только о "убеждении", а о "к-р агитации", что каралось статьёй криминального кодекса.

Допросили ещё двух детей Боканя — 18-летнюю продавщицу Анну и 21-летнего бухгалтера Льва. Они жили отдельно от отца. Не отреклись от него, но взглядов не разделяли.

Лев: "Наш отец является ярым толстовцем. О его к-р деятельности не знаю, но он говорил нам, что власти и государства не надо признавать". Анна подтвердила, что отец вёл контрреволюционные беседы, а когда началась коллективизация, говорил, что людей сгоняют в колхоз, как стадо баранов.

В анкете при аресте записано, что семья Боканя — лишь жена Васса, 58 лет, и сын Борис. В 1933 году в семье было шестеро детей. Седьмой — Николай, наистарший, тогда жил в Кривом Роге.

Где на момент ареста были другие? Константин умер в том же 1933-ем на колхозном поле. Анна и Лев покинули семью в 1936 году. Отец написал на их фотографиях: "Ушли проедать выкраденное", то есть служить государству. То же об Александре. О Владимире — "ушёл нищенствовать".

Следовательно, между 1933-м и 1937-м годом большая семья разрушилась. До конца с отцом остался только Борис. Незадолго до ареста он вернулся из лагерей, где отсидел пять лет за нежелание служить в Красной армии и принадлежность к "сектантам-краснодраконовцам".

Следствие длилось год. Оба Боканя виновными себя не признали. Им вынесли приговор: 8 лет лагерей — старшему, 5 лет — младшему. Оба умерли в лагерях: Борис через год, в конце 1939-го, а старший Бокань — весной 1942 года.

В 1980-х, когда обоих реабилитировали, об этом некому из родных было сообщить: в конце архивного дела есть справка, что родственников Боканя на Черниговщине не нашли.

На большинстве снимков Николай Бокань делал выразительно контрреволюционные надписи. На этом фото есть также жена Васса (вторая справа) и четверо из их семи детей.

Фото из удостоверения личности, выданного фотографу-любителю Николаю Боканю Батуринской сельским советом на черниговщине 17 мая 1933 года